(1912-1996)
О прадедушке рассказывает моя мама:
«Мой дедушка, прадедушка Лизы
Чернухиной, Русин Леонид Васильевич, родился в 1912 году в Свердловске. В 1941
году ему было 29 лет, он только что окончил Коммунистический институт
журналистики (КИЖ) в Свердловске и женился на моей бабушке, Русиной Александре
Ильиничной. Их сын Дмитрий родился в августе 1941, когда дедушка уже воевал,
был политруком роты в 86 стрелковом Эстонском полку.
Первые дни войны он не любил
вспоминать. Их командир, эстонец, быстро сдался немцам, прихватив с собой
штабные карты, а дед, политрук, выводил солдат из окружения. Чуть не попал под
трибунал, времена были суровые, но солдаты его отстояли. 23 июля 1941 в районе
Старой Руссы Леонид Русин был контужен и ранен в голову.
Дед рассказывал, как он лежал на
носилках около полевого госпиталя, а рядом − раненые пленные немцы. Несмотря на
контузию, он не мог упустить возможности попрактиковаться в немецком, разговорился
с молодым рабочим, тот показывал фото своей фрау и объяснял, что совсем не
хотел воевать. И вдруг налетели
мессершмиты и стали обстреливать палатки, несмотря на знаки красного креста.
Было очень страшно. Немцы были потрясены: «Такого не может быть…»
Лечение раны и контузии заняло
несколько месяцев. Весной 1942 года, после небольшого отпуска к жене и сыну,
дед был командирован на Кубань, где из кубанских казаков – ополченцев
формировался 17 казачий корпус, позднее - 4 гвардейский Кубанский казачий
кавалерийский корпус.
Леонид Васильевич стал фронтовым
корреспондентом и заместителем редактора корпусной газеты «Красный казак», а
позже «Казак-квардеец».
Номера этой газеты бережно хранятся в
семейном архиве. Один лист с двух сторон, а позже разворот, мелкий шрифт,
фотографии, репортажи с передовой, сводки с других фронтов, даже юмору, стихам
солдат находилось место. Как ждали казаки эту газету, ведь она вселяла надежду,
что война скоро окончится, враг будет разбит.
«Под
кронами деревьев весь наш подвижной состав: ЗИС-5 с фанерной будкой и
полуторка, кузов которой покрыт серым брезентом. Это походная типография, где
размещаются печатная машина, кассы со шрифтами, небольшой запас бумаги,
электродвижок. Рядом с редакционным биваком вырыты по пояс окопы, в них
работают девушки -наборщицы. На брустверах окопов – наборные кассы. В быстрых
руках девушек столбиками вырастают гранки»,
- так описывал дед их передвижную редакцию в альманахе «Журналисты на войне».
В 1942 году корпус воевал в Крыму. На
Перекопе дед в составе передовых частей оказался в окружении. Но молодой осетин
Александр Калоев под ураганным огнем немцев начал атаку, закрыл своим телом
вражеский пулемет, повторил подвиг Матросова. Окружение было прорвано. Время
было тяжелое. Наши части отступали, ни о какой посмертной награде для героя
речь не шла. Но дед помнил о подвиге Александра.
Военные
корреспонденты Михаил Шацкий и Леонид Русин, 1943
Сохранился фронтовой дневник дедушки,
потертая тетрадь, которую он вел с ноября 1944 до августа 1945. Вот что он
пишет о Дне победы:
«8.05.45
Сегодня самый волнующий день за всю войну. Ожидается полная и повсеместная
капитуляция германских войск. Солдаты,
услышав эту новость, шумят, расспрашивают друг друга и заранее целуются. Еще
бы! Ведь этого дня ждали мы почти четыре года. Жили мыслью о нем, мечтали о
нем.
Победа!
Замечательное слово! Его произносят сейчас на всех языках мира. Фашистская
Германия повергнута прах!
В
ночь на 9.5 за мной в пятом часу утра пришла машина из редакции. Шофер Андрей
Слободнюк поздравил с Победой, и мы поехали на выпуск специального номера
газеты.
Это
была замечательная ночь. Фронтовики салютовали в честь победы. Небо украсилось
трассами пуль, мелких зенитных снарядов, малиновыми шмелями орудийных залпов.
Кругом летели цветные ракеты. На дорогах стоял радостный гомон, солдаты
целовались, шутили, смеялись.
В
Берлине немцы подписали акт о полной капитуляции.
9
мая вошло в историю как праздник замечательной победы. Представляю, как ликует
народ на Родине. Сколько радости, счастья, слез…
Мы
остановились на одной площади, где состоялся парад. Коммунистическая партия
выставила лозунги на плакатах: От живе великий Сталин! Кто не працуе, тот не
ест! Свобода заплачена кровью. Свобода всем людям! Слава героическому СССР!
Нас
обступили старые и молодые рабочие в простых, чистых по-праздничному рубашках,
в петлицах которых проколоты наши красноармейские звездочки. Рассказывают о
том, что эти звездочки были закованы в земле, ждали дня победы. Пожилой мужчина
с лицом, на котором четко выражены морщины долгой трудовой жизни, показал нам
на красное знамя со звездой и солнцем свободы, озаряющим при восходе часть
земного шара. Это знамя 6 лет хранилось где-то в земле и сегодня развевается
над счастливым трудовым чешским народом.
Брно,
2004 год.
Объехали
сегодня большую часть города. Видели и лачуги окраины, и аристократические
особняки в центре, утопающие в садах и окруженные железными решетками. Город
начинает жить все больше и больше. В одном из заводских районов мы видели
громадную дымовую трубу, верх которой снесен снарядом. И труба дымит. Над ней
повисло черное косматое облако дыма, ломаное неровностью верхнего среза трубы.
По
улице прошла румынская пехота. Солдаты одеты в новые гимнастерки, белые носки
чуть видны из-под ботинок. И румын приветствуют, как победителей. Один из наших
солдат метко сказал, стоя на тротуаре: «Смело на чужом горбу в рай едут.»
На
площадях много могил наших воинов. Они заботливо убраны живыми цветами. Чехи
поставили у надгробных эпитафий свечи, которые, видимо, горят вечерами и
ночью.Среди могил нашли могилу моего однофамильца летчика лейтенанта Петра
Никоновича Русина. Как жаль, что многие из этих воинов не дожили всего
несколько дней до этого счастливого дня победы.
На
улицах города сегодня много девушек-чешек в национальном костюме. Коротенькая
широкая красная юбка с цветами, беленькая блузка, украшенная серебристым
пояском, серебристыми мелкими монистами. На голове венок из живых цветов. Как
это напоминает наших украинских девчат. Молодые люди многие ходят в ботинках и
трусах. Смешно, но здесь это принято.
Праздник
победы встречал в госпитале. В 9 часов вечера слушали товарища Сталина, а потом
сидели за богато убранными столами и поднимали тосты. Я прочел свою
импровизацию, составленную еще 9 днем за столом офицеров второго эшелона.
Вот
она:
Друзья,
за столами победными
Подымем
бокалов салют.
Не
трубы поют здесь медные –
Сердца
от счастья поют.
Танцевал
и вчера и сегодня и жалел о том, что рука долго не заживает.
Еще
вчера утром был слышен гул наших орудий, добивающих не сдающихся немцев, гудели
самолеты. А сегодня бой ушел далеко на северо-запад и в воздухе стоит
непрерывная громкая тишина.
Вечером
в селе Лисковец, где я встречал день Победы, широко открыты многие окна, и свет
широкими полосами непривычно бьет на улицу. Война окончена.»
После
войны Леонид Васильевич Русин окончил Военную Академию имени Фрунзе. Жил в
Москве, помогал в составе коллектива журналистов писать мемуары С.М. Буденному.
Много лет дед работал в ДОСААФ, судил
соревнования, вел авиационные парады в Тушино, работал экскурсоводом в Музее
авиации и космонавтики. Был членом Союза журналистов
Память о войне, фронтовом братстве
была для Леонида Васильевича священна. Он подробно описал боевой путь 4
Гвардейского Казачьего кавалерийского корпуса в своей книге «Казачья гвардия»,
вышедшей в 1972 году. Дед был в совете ветеранов, помогал очень многим семьям.
После войны Леонид Васильевич нашел
родных Александра Калоева, привез мать на могилу сына, сделал все, чтобы имя
героя не было забыто. В 1991 году, за несколько месяцев до путча, Александру
Калоеву было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
Последние годы его жизни, после смерти
бабушки мы жили вдвоем. Меня всегда восхищал его оптимизм и неугасаемый интерес
к жизни. Каждое утро он начинал с зарядки и обливания холодной водой. В 81 год
осваивал компьютер, изучал интернет.
Летом мы пригласили пожить его на
папину дачу под Наро-фоминском. Зимой 1941 рядом шли бои, после войны пионеры
обнаружили в лесу могилу красноармейца и поставили над ней скромный памятник. В
советские годы там проходили линейки, а в 90-е про скромный монумент все
забыли.
Увидев могилу героя войны в таком
плачевном состоянии, дедушка возмутился. Забыв про больную ногу обошел
окрестные пионерлагеря, собрал информацию, а потом звонил в администрацию
Наро-Фоминска, опубликовал статью в «Вечерней Москве». Добился, памятник
отреставрировали.
А через год, в 1996 году, Леонид
Васильевич Русин умер.
Очень жаль, что моя дочка, Лиза
Чернухина, так и не узнала лично своего прадеда. Но я его помню, бережно храню
семейный архив, чтобы, когда придет время, познакомить с ним дочку.
Екатерина Феодоритова, мама Чернухиной
Елизаветы